Слушания по спискам: жителей Находки не пустили на обсуждения строительства Завода Минеральных Удобрений из-за коронавируса.
Жители Находки не смогли попасть на публичные слушания по строительству завода минеральных удобрений в районе Козьмино. Люди занимали места ещё затемно, но всё равно оказались не у дел. Руководство АО «НЗМУ» пропустило лишь некоторых активистов. Остальные места заняли люди, которых, как утверждают противники завода, согнали специально.
Публичные слушания проводились в арендованном АО «НЗМУ» зале Восточной нефтехимической компании. Пропустить туда согласились только 50 человек из пришедших, объясняя это эпидемиологической обстановкой. Но даже те активисты, которые пришли к дверям здания в 5 утра, не смогли попасть на слушания. Регистрация проводилась с 9 до 11 часов, но уже в 10 часов она якобы закрылась. В зал не пустили даже представителей прессы.
К 10 утра в вестибюле из двух сотен оставалось несколько десятков человек, которые не теряли надежды пройти. Но её развеял человек, представившийся «работником завода», а также очень весёлый охранник в охотничьем костюме.
«Уважаемые жители Находки, – сказал Максим Мерзликин, работник НЗМУ, выйдя в холл здания. – Это не голосование, это общественные слушания. Они подразумевают определённый формат – доклад и вопросы. Этот доклад будет освещать наш проект, НЗМУ, Там будет сказано, насколько этот объект безопасен для экологии, понимаете? И если у кого-то появляются вопросы, то их можно задать онлайн. Все вопросы протоколируются. Мы ответим абсолютно на все вопросы. Дело в том, что на территории Приморского края действует постановление губернатора от 18 мая 2020 года. Это постановление № 21-пг. Оно постановляет всем жителям Приморского края соблюдать социальную дистанцию, вы же об этом слышали? При подготовке слушаний мы сделали запрос главному санитарному врачу Приморского края, на что получили ответ, который обязывает нас при проведении каких-либо мероприятий ограничить количество участников на период сложной эпидемиологической обстановке до 50 человек. У нас не было никакого принципа, вся регистрация проходила в порядке живой очереди. Я не знаю, зачем люди пришли в 5 утра. Регистрация открылась в 9. И те, кто был в очереди, прошли в порядке этой очереди. Мы это не контролировали».
Предоставить списки фамилий Мерзликин отказался, заявив, что это персональные данные. На вопрос о том, почему не было аккредитации для журналистов, ответить не смог. А после того, как его спросили, зачем вообще было рисковать здоровьем людей и устраивать публичные слушания в «период сложной эпидемиологической обстановки» – и вовсе ретировался за спасительный турникет и дверь, которую тут же закрыл на ключ хитро улыбающийся охранник.
Кстати, охрану НЗМУ привёз свою, не доверяя, вероятно, работникам проходной Восточной нефтехимической компании. Охранник ёрничал, разговаривая с нервничавшими людьми, отказывался называть себя и своих работодателей.
«Мы пришли в 10, уже было закрыто, – говорят две женщины из Находки. – Многие, кто пришёл в 5 и не прошёл, уже уехали. Но в любом случае люди пришли за полчаса-час».
Стоявший рядом мужчина усмехнулся и вспомнил, что «раньше за водкой так стояли». Все в один голос заявляли, что в зал пустили «специальных» людей, которые прошли по неким спискам. Это возмутило людей не меньше, чем сами планы по строительству.
«Мой дом по прямой в 10 километрах от этого завода, – говорит пенсионерка Татьяна Турская. Сейчас и так здесь идёт перегрузка угля, глинозёма, выхлопы – люди в Козьмино не могут открыть окна, там нефтепорт. В уставном капитале этого завода всего 100 тысяч рублей. Это что за завод такой? А где инвестиции? Кто будет инвестировать, почему не говорят? А будут это китайцы! И они тут будут 70 лет. И наши законы действовать не будут».
«Как я могу молчать и дальше позволить этому безобразию быть? – говорит Вита и показывает фотографии на телефоне. – Я мою окна – это угольная пыль. А эта «фукусима» придёт сюда, в два раза грязнее будет».
В целях соблюдения видимости мер безопасности руководство НЗМУ решило устроить трансляцию слушаний. Теоретически там мог зарегистрироваться любой желающий и задать свой вопрос. На деле многие даже не смогли пройти процедуру регистрации и авторизации.
«Мне пришёл код, вот он, запись на трансляцию. Я его ввожу – неверный код, я не могу войти. Зарегистрироваться было невозможно, кое-как получилось. Вот тот высокий, который тут декламировал, мне сказал – все могут задать свои вопросы. И сбежал», – говорит Светлана Юрьевна.
Девушки, стоявшие рядом, добавляют, что пытались неоднократно записаться по телефону, указанному на сайте предприятия. Там либо не брали трубку, либо просили оставить контакты и обещали перезвонить. Не перезвонили никому. Кстати, саму трансляцию посмотреть в онлайн-режиме тоже не удалось – она почти не загружалась.
В один день 16 марта в Находке обсуждалось сразу три части проекта – метанольная установка, очистные сооружения и морской терминал. В середине первого этапа обсуждений люди потребовали пропустить эколога Анатолия Лебедева, который подготовил заключение о предполагаемом воздействии завода. Президиум отказывался. Лишь после того, как запись перепалки была опубликована в социальных сетях, Лебедева пропустили. Чуть позже он вышел и сразу сказал, что в зале было достаточно места, чтобы пустить ещё десяток-другой человек.
«Стулья там есть, вас могли бы пустить спокойно, – сказал Анатолий Лебедев. – Мне дали выступить, я сказал, что хотел, что писал им. Насчёт экспертизы экологической, я не знаю, какого она уровня, делали ли её вообще. Согласований у них много. Народ высказывается, обсуждают технические вопросы загрязнений и очистных. Я поднял вопрос на уровень регионального развития. Сказал, что три завода в одном регионе с одним типом продукции, которая пойдёт на Китай, это, в общем, не очень разумно для развития региона. Тем более, что у находки есть свои традиционные виды деятельности. Где они? Кто их инвестирует? Судоремонт, где НБАМР, где жестяно-баночная фабрика? Почему мы строим то, что нужно китайцам? Ведь у них определённая есть стратегия, они вытесняют из своей страны все вредные производства. А мы их с радостью принимаем у себя, хотя у нас тоже есть экологическая стратегия и национальный проект «Экология». Только почему-то наша стратегия делается на китайские деньги».
Людей пугает соседство сразу трёх пожароопасных объектов – нефтеналивной порт, угольные терминалы, а теперь ещё и завод минеральных удобрений.
«Нам экологи сказали, наши, местные, что если будет взрыв – лететь будем до Владивостока, – говорит жительница Врангеля Галина. – Но их-то тут не будет. Я когда [исполнительного директора АО «НЗМУ» Виктора] Гребенюкова спросила, откуда он, где живёт, тот ответил, что вроде бы из Краснодара, что ли. Ну я ему сказала – поезжайте туда и там стройте, мы не против. Находку уже всю загубили».
В развитие региона люди тоже не верят. Вспоминают, как работала в Находке жестяно-баночная фабрика, где трудилось 3,5 тысячи человек. Теперь этого производства нет, его перенесли в Большой Камень. Судоремонта в Находке тоже мало, портовые причалы заняты углём.
Говорили и о цифрах, ведь несколько крупных предприятий уже давно работают в городе и вроде бы отчисляют налоги, пожертвования и другие суммы. Но по состоянию города ни о каких «космических» вложениях и не скажешь. По данным на декабрь 2020 года годовой бюджет Находки за прошлый год составил менее 4,5 млрд рублей с дефицитом в 200 млн рублей. При наличии таких огромных, как заявляется, вложений такие скудные запасы городской казны выглядят как минимум странно. Находкинцы этому тоже удивляются и спрашивают – а где инвестиции-то? Где город-сад и развитая экономика?
После часа дня из зала, где проводились слушания, стали выходить люди. Часть из них на вопросы отвечать отказалась. Блогер из Находки Татьяна Корчевная с возмущением сказала, что не было ни положенных полутора метров между стульями, ни масок даже у членов президиума. Девушка оказалась одной из немногих активистов, которым удалось пройти.
«Нас там было человек восемь всего, остальные – это «коллегия выборщиков», – сказала Татьяна Корчевная. – Мы пришли в 5 утра, потому что изначально ночью по группам распространили информацию, что все предприятия города и университеты обязали [предоставить людей]. Схема как на выборах, обкатанная. Я не знаю, сколько им заплатили, но сейчас они все ринулись в «антракте» за бесплатной едой. Видимо, за еду и согласились. Я не считаю этих людей гражданами. Ведь как бы сильно я не была за любой завод, но никогда в жизни не поеду по своей воле никуда в 5 утра, чтобы за него заступаться. Если это такой хороший завод, если у него всё хорошо, зачем его защищать? Естественно, сюда могли приехать только те, кто против, или, наоборот, эта «коллегия выборщиков». На любой наш вопрос они чуть ли не по щелчку Гребенюкова начинают орать «Нам нужны рабочие места!», «Сядьте!» и так далее. Там женщина примерно 60 лет громче всех кричала, что хочет работать на этом заводе. А кем? Ну не строятся так нормальные и цивилизованные предприятия. Встаёт Лебедев, учёный. Встаёт женщина инженер – она задаёт нормальные вопросы про электроэнергию, про параметры. А они начинают орать «Сядь! Сядь! Мы будем работать!»
У активистов есть заключение главного научного сотрудника лаборатории Морской экотоксикологии ТОИ ДВО РАН Владимира Ракова, где говорится о неполноте и недостоверности представленной на суд общественности информации, несоответствии документов, обосновывающих материалы проекта НЗМУ с материалами оценки воздействия на окружающую среду. В выводах заключения эксперт посчитал, что в таком виде проект не должен и не может быть реализован. Однако такого мнения придерживаются не все.
«Больше склоняюсь, конечно, за этот завод, – рассуждает Андрей. – Я не владею информацией о технологии постройки, я не инженер. Но с точки зрения рабочих мест и развития, инвестирования в регион, мне интересно это предприятие. Я понимаю, что рабочие места не закреплены никаким законодательством. Мы можем столкнуться с тем, что они будут отданы кому-то из других регионов. Я бы хотел, конечно, этот вопрос с кем-то обсудить, чтобы процентов 75 рабочих мест были закреплены за местным населением. Ну а всем остальным пусть занимаются надзорные органы. Моя девушка учится на химика-аналитика, я думаю, ей бы такое место подошло. Я работаю со стивидорами, работа с портами связана. Мне тоже интересен этот проект. Я находкинец, живу здесь всю жизнь, уезжать не планирую, поэтому хотелось бы, чтобы здесь было развитие».
Студент ВГУЭС Егор тоже считает, что завод необходимо построить и обеспечить регион рабочими местами.
«Я за строительство завода, потому что считаю, что он поможет мне, как молодому специалисту. Это рабочие места, это появление жилья, это развитие общей инфраструктуры города. Думаю, что если завод действительно будет троиться по российским экологическим нормам, то он вряд ли сможет что-то убить. У меня есть круг общения, люди работают в гидрометеорологических службах, в экологической службе нефтеналивного завода. И я хочу сказать, что это никак не влияет на экологию. Потому что нормы, которые даны, заводы выдают в два-три раза ниже концентрацию [вредных веществ]. Я думаю, что это сделано ради нашей экологии. Я учусь на прикладной информатике, я планирую пойти на завод информационным специалистом. Переживаю, конечно, что места могут отдать людям из других регионов. Но на любом новом предприятии есть поначалу текучка кадров. Я надеюсь, что успею в эту волну попасть и там остаться», – считает молодой человек.
Жители Находкинского округа за час собрали более 70 подписей под письмом Владимиру Путину и его полпреду на Дальнем Востоке Юрию Трутневу с требованием провести слушания, которые мог бы посетить каждый житель Находки, а не 50 человек из 149 тысяч проживающих. Также у активистов Находки собрано более 10 тысяч подписей против строительства завода. Люди требуют проведения референдума по этому вопросу, раз иначе их не хотят слушать.
